Судя по итогам юниорских “Ролан Гарроса и “Уимблдона, белорусская земля еще не рождала теннисного дарования, по масштабу таланта сравнимого с Владимиром ИГНАТИКОМ. В последнее время феноменальные достижения минчанина, который послезавтра отметит 17-летие, довели интерес к его персоне до точки кипения.
Между тем в очной беседе первый номер мирового рейтинга оказался на редкость располагающим к себе парнем,
адекватно оценивающим недавние события, наделенным аналитическим складом ума и врожденной скромностью.
Очень похоже на то, что спорт высших достижений в ближайшем будущем пополнит яркая неординарная
личность.
— На фотографии в момент вручения
финалистам юниорского “Уимблдона причитающихся наград ты был мрачнее тучи. Тотальные успехи
последнего месяца сделали тебя бескомпромиссным максималистом?
— Да нет, что вы! На жизнь, в том числе и теннисную, смотрю гораздо проще. Правда, в тот момент настроение
действительно было неважное: решающий матч откровенно не удался, прежде всего из-за безошибочных действий
оппонента. Конечно, двойная победа на турнирах “Большого шлема смотрелась бы гораздо внушительнее, но
спорт есть спорт: сегодня ты на вершине, завтра кто-то другой. В этом вся суть.
— Твой дебют в юниорском “Большом шлеме пришелся как бы на два спаренных турнира, между
которыми незначительный промежуток времени. В своих планах “Ролан Гаррос и “Уимблдон рассматривал
в совокупности, или на каждый старт были отдельные задачи?
— Наполеоновских планов не строил. Если бы в преддверии таких крупных соревнований дебютант
настраивался исключительно на два финала, то выглядел бы полным глупцом. Вполне реальным считал выход в
восьмерку, что воспринял бы с радостью. Но все получилось даже слишком хорошо.
— Тяжело было дебютировать в Париже?
— Очень. Практически все соперники были старше и имели опыт подобных состязаний. В юниорском возрасте
это большое преимущество.
Полагаю, в Париже мне немножко повезло: первые два матча сложились довольно легко, что дало возможность
постепенно привыкнуть к обстановке и не выглядеть на фоне старших ребят белой вороной. Быстро втянулся в
игру и даже стал получать от нее удовольствие. В третьем круге пришлось несладко: моим противником был
давний знакомый еще по турнирам для 14-летних игроков Жером Инзерильо из Франции. Сами понимаете, какую
поддержку соотечественнику обеспечили трибуны. Пожалуй, впервые столкнулся с таким шумовым оформлением
своего поединка, да еще играть пришлось на центральном корте. Практически все болели против, и это поначалу
здорово напрягало. От растерянности спасло то, что я четко представлял схему игры, которую следовало
навязать французу. Она сработала: третий сет взял без вариантов — 6:1. Следующим кругом шел четвертьфинал,
так что фактически задачу на турнир я уже выполнил. Особых иллюзий насчет дальнейшего продвижения по сетке
не питал: выходил на очень сильного француза Джонатана Эйссерика, посеянного на “Ролан Гарросе под
вторым номером. И надо же было такому случиться, что фаворит уступил моему давнему другу из Литвы Рикардасу
Беранкису. Такой подарок судьбы нельзя было упускать. Выход в полуфинал перестал быть химерой, поскольку
отлично знал все сильные и слабые стороны Рикардаса. Правда, Беранкис тоже не собирался сдаваться без боя,
тем более до Парижа он уже обыгрывал меня на “Оранж Боле. Так и сошлись два мечтателя о лучшей доле.
— Раз уж ты заговорил стихами, матч, видимо, удался?
— Это был один из лучших моих поединков за последнее время. Рик проиграл именно потому, что не ожидал от
друга такого тенниса. Первая партия — 6:2, но во второй литовец уперся не на шутку, заработав пять
сетболов. В тот день фортуна однозначно была на моей стороне. Иного объяснения победе не нахожу. Иные
розыгрыши сыграл исключительно на интуиции в совершенно безнадежных ситуациях, когда сопернику достаточно
было просто перебить мяч через сетку.
— Но ведь и в дальнейшем удача тебя не покинула. Объясни, каким образом ты спас фактически
проигранный полуфинал при счете 1:6, 0:3?
— Если честно, сам не знаю, как это вышло. Американец Дамико творил чудеса, сдувая пыль со всех линий на
моей половине корта. Первое время только и делал, что обреченно провожал глазами его мячи. Видимо, Келлен
досрочно уверовал в свою победу, стал пижонить. А зря: сдаваться я не собирался. На подаче соперник совершил
две простейшие ошибки, после чего мне не составило труда сделать брейк. Вскоре счет во второй партии
сравнялся, и американец, естественно, завибрировал. Концовку сета он проиграл, а в решающей партии просто
рассыпался. Так я оказался в финале. И вновь улыбка фортуны: в другом полуфинале первый номер парижского
посева Маттео Тревизан в тяжелейшем трехсетовом поединке уступил Грегу Джонсу, при этом вконец измотав
австралийца. Как мне кажется, Джонс банально не успел восстановиться к главному матчу турнира.
— Каким образом строилась твоя подготовка к играм?
— В Париж приехал за несколько дней до старта. Это было вызвано необходимостью привыкнуть к
высококачественным кортам (на юниорских соревнованиях о таких приходится только мечтать) и новым мячам. Мои
тренеры организовали несколько занятий с профессионалами. Пару раз вышел на спарринг с Надалем. После
подобных мастер-классов уже ничего не страшно.
— Испанец остался доволен оппонентом?
— По крайней мере с тренировки не выгнал. Мяч долго держался в розыгрышах, стало быть, Рафа определенную
нагрузку получил.
— Поскольку подавляющее большинство болельщиков и специалистов твои игры не видели, раскрой
интригу: в какой теннис играет Владимир Игнатик?
— Большое внимание уделяю подаче, поскольку без нее в профессиональном мужском теннисе делать нечего.
Отчетливо это понимаю и смею надеяться, что в данном компоненте дела у меня обстоят неплохо. Также большое
количество очков приносит один из любимейших приемов — удар слева двумя руками по диагонали. На нем
прокалывались многие соперники. Основная тактика при игре на грунте — накручивать высокие мячи под
лево, а у меня там все в порядке. Вот противники и терялись. Вообще предпочитаю агрессивный теннис, поскольку
вырос на быстрых кортах, а постоянное давление способен выдержать не каждый соперник.
— Дмитрий Татур и Алексей Петренко, помогавшие тебе в Париже, отметили умение исполнять один из
сложнейших теннисных элементов — укороченный удар с задней линии.
— Есть такое дело. Главное, раньше он мне никогда не удавался, а во Франции будто снизошло что-то.
Соперников это здорово напрягало, поскольку ритм игры получался рваным, а частые забеги к сетке забирали у
них много сил.
— Чем обусловлена поразительная психологическая устойчивость в критические моменты матчей?
Похоже, счет 15:40 тебя абсолютно не смущал.
— Повторюсь, я всегда уверен в своей подаче и не вижу необходимости страховаться даже во время
исполнения второго мяча. Обучаясь в теннисной академии Джона Роддика, грех не владеть этим элементом.
— Каков твой рекорд скорости подачи?
— 132 мили или 215 километров в час. То есть на уровне взрослых игроков.
— После выигрыша “Ролан Гарроса все поспешили причислить тебя к числу узких специалистов по
грунту.
— Это выглядело вполне логично, хотя умею и люблю играть на всех без исключения покрытиях.
— Поясню свою реплику: в твой аналогичный успех на траве “Уимблдона не верил практически никто,
в том числе и я.
— Отлично понимаю вашу логику: принципиально иной корт, нестабильность игроков юниорского возраста,
накопившаяся усталость и все такое. Мне самому было чрезвычайно интересно примериться к траве. Если честно,
во время пробного выставочного турнира “Стела Артуа, в котором также удалось победить, поначалу никак
не мог привыкнуть к необычайно низкому отскоку мяча. Приноровился только на четвертый день, при этом вывел
для себя одну закономерность: на газоне здорово работают резаные удары, особенно с подачи. Таким образом, к
старту “Уимблдона на траве чувствовал себя уже как рыба в воде. Об этом свидетельствует “уайлд кард,
который организаторы “Стелы Артуа выдали мне на будущий сезон, причем на взрослый турнир.
— Как известно, в первый раз подняться на вершину всегда легче, а вот удержаться на ней значительно
сложнее. “Большой шлем в Лондоне ты начал в качестве главного фаворита состязаний, следовательно, любая
осечка получала бы серьезный резонанс. Лидерство в мировом рейтинге не давило?
— Нет, хотя это бремя ощутил сразу же. В отличие от Парижа не сыграл ни одного проходного матча. Нет
сомнений, что соперники настраивались по-особому: столь остервенелого сопротивления никогда не испытывал.
Такое ощущение, что каждый из них в Лондоне сыграл в свой лучший теннис.
— Чтобы ликвидировать отставание в расписании матчей организаторы стали планировать юниорам по
два поединка в день. По- моему, это уже перебор.
— По-моему, тоже. Изначально вся подготовка теннисиста строится по принципу “один день — один
матч. То есть ты всякий раз настраиваешься только на конкретного соперника, а о следующем даже не думаешь. Я
уже не говорю о том, что на восстановительные процедуры времени просто не осталось. К финалу подошел
полностью выхолощенным.
— Судя по твоему пути к решающему поединку, большая часть сил осталась в четвертьфинале против
парного партнера Андрея Коротчени — Томаса Фаббиано.
— У итальянца грамотный тренер, который, предвидя нашу встречу, педантично записывал на видео
предыдущие поединки. Вместе с Томасом они разработали тактический план, максимально неудобный для меня. В
течение всего матча Фаббиано безупречно действовал при обводке, но в концовке супер тай-брейка все же ошибся
при счете 8:9.
— Какие мысли посещали накануне финала?
— На них уже не было сил. Абсолютная пустота и огромная физическая усталость, накопившаяся за восемь
игровых недель. Все понял про Дональда Янга уже на предстартовой разминке, как только американец вернул
первый мяч после моей подачи — от удара ракетка едва не улетела в стенку. Парень, когда-то бывший первым
номером среди юниоров, ныне практически не играет со сверстниками, сосредоточившись на взрослых
профессиональных турнирах. Это сразу было видно: никто из соперников не обладал таким богатым техническим
арсеналом и устойчивой психикой. Слабых мест у противника не было. По крайней мере я их не нашел. В следующем
году также хотелось бы повариться в соку взрослого тенниса. Чувствую, это пойдет на пользу.
— В мужском разряде ставший уже неизбежным финал Федерер — Надаль перекочевал из Парижа в
Лондон. В общем все, как и в прошлом году. На ближайшее время интрига умерла?
— Думаю, да. Швейцарец и испанец объективно на голову выше ближайших соседей по рейтингу АТП. Роджер в
очередной раз доказал, что является непревзойденным мастером в игре на траве, но и Рафаэль значительно
добавил в универсализме. Теперь никто не сможет причислить Надаля к чисто грунтовым игрокам. Не зря же
Федерер бросил фразу, что ныне он вдвойне счастлив победе, пока Надаль не начал выигрывать все подряд.
— Задам вопрос, который, без сомнений, интересует наших болельщиков в первую очередь: за счет чего
стал возможен твой бурный прогресс?
— Все дело в прекрасно организованном подготовительном периоде, с которого начал нынешний сезон. Ставлю
это в заслугу своему тренеру Майрону Грюнбергу. Канадец — настоящий профессор тенниса. Для него в игре
нет секретов. Правильное планирование нагрузок и средств восстановления как раз и принесло результат.
Огромное внимание уделялось физической подготовке. Майрон писал специальные тренировочные планы, которые
старался неукоснительно выполнять. К тому же в академии Джона Роддика разительно отличается сам подход к
работе с молодыми игроками в сравнении с нашей белорусской методой. Здесь мелочей нет: даже питание
спортсменов находится под жестким контролем — никакого сладкого или шипучих напитков типа кока-колы. В
Минске ты поработал на корте два часа, а дальше режим игрока никого особо не заботит. В США все компактно: в
академии ты живешь, тренируешься, восстанавливаешься, питаешься — вся цепочка на виду и подвластна
корректировке. В то же время нет никакого психологического давления. Никто не накручивает, не песочит за
невыполнение задач государственной важности, как это нередко случалось во время выездов в составе
белорусской команды на международные турниры. Здесь говорят: действуй в свою силу, получи от тенниса
удовольствие и подари его зрителям. По-моему, я сыграл как раз по такой установке.
— Каким ты видишь свой скорый переход во взрослый теннис, с которым даже у одаренных юниоров
частенько возникают проблемы?
— А я не думаю, что для этого стоит кардинально менять избранный путь. Мне ведь только 16 лет, поэтому
правильнее уповать на эволюцию, нежели на революцию. Всему свое время, и оно само подскажет ответы. Главное,
не останавливаться на достигнутом, сколь бы значимыми не были предыдущие достижения. Терпение и труд —
залог того, что не прослывешь “однодневкой.
— Ситуация складывается таким образом, что после блистательной игры в Париже и Лондоне ты наверняка
получишь приглашение в команду Кубка Дэвиса на матч против сборной Перу. Морально готов влиться во взрослый
коллектив?
— Официального вызова у меня пока нет, но, если он поступит, включусь в подготовку с большим
удовольствием. Все-таки Кубок Дэвиса — особый турнир с непередаваемой атмосферой, своего рода теннисная
олимпиада. В то же время я не настолько наивен, чтобы всерьез рассчитывать сыграть в судьбоносных встречах
против профессионалов из Перу. Результат, как и прошлые годы, будут делать Максим Мирный и Владимир Волчков,
объективно сильнейшие белорусские игроки.
— Какие планы на завершение сезона?
— Через две недели в Италии сыграю несколько взрослых “челенджеров — организаторы обещали
предоставить “уайлд кард в основную сетку. Возможно, там удастся завоевать первые очки АТП. Что касается
юниорских турниров, то рассчитываю поехать на открытый чемпионат США — очень хочется завершить год
первой ракеткой мира.
comments powered by Disqus