На юниорских турнирах «Большого шлема» белорусские теннисисты побеждали не раз. Владимир Волчков, Владимир Игнатик, Андрей Коротченя, Ксения Милевская, конечно же, Виктория Азаренко и Ольга Говорцова...
Совсем недавно до финала парного разряда на юниорском Уимблдоне добралась еще одна наша
соотечественница — 16–летняя Ирина Шиманович. Успех? Безусловно. Однако, поздравляя девушку и ее
тренера–отца Владимира Шимановича, невольно вспоминаешь, что очень немногим из прежних вундеркиндов
удалось впоследствии повторить свое достижение на взрослом уровне. Почему? Ответ на этот вопрос мы
попытались найти на мазовских кортах.
В свое время именно отсюда свой путь к вершинам мирового рейтинга начали Максим Мирный и Владимир Волчков.
Здесь же тренируются и Шимановичи.
Ирина
— Я много думала, почему очень немногим удается закрепиться на взрослом уровне. И пришла к выводу, что
большинство ребят виноваты сами. На каком–то этапе они начинают считать, что стали крутыми. Появляются
неспортивные интересы, тяга к красивой жизни, меняется отношение к тренировкам. При этом в действительности
они еще ничего не достигли. На таком уровне теннис даже денег не приносит. Мне за финал юниорского Уимблдона,
например, не дали ни копейки, а победители получают лишь «уайлд–кард» на следующий год. В
остальном — сплошные расходы и опыт, который может пригодиться в будущем. Но очень многие, начав
выезжать на турниры, окунувшись в спортивную жизнь и оказавшись рядом со звездами, начинают считать, что уже
сами стали частью какого–то элитного пула: быть теннисистом — это ведь круто! А когда понимают,
каково положение на самом деле, оказывается уже поздно. Мне же в свое время достаточно хорошо объяснили
систему ценностей, и потому я знаю, что теннис — это бесконечная тяжелая работа, а будущее определяется
тем, как ты ее выполняешь.
Конечно же, нужны и деньги. Теннис действительно очень дорогой спорт, но необходимая сумма во многом зависит
от планирования своей подготовки. Например, необходимость обязательного отъезда талантливых спортсменов
за границу преувеличена. Я полгода тренировалась в Академии Ника Боллетьери, куда меня пригласили в 13 лет
после выступления на чемпионате Европы. Там, конечно, организация очень серьезная. На тебя работает целая
группа специалистов, каждый день расписан по минутам. Но если ты достаточно организован, целеустремлен и не
отвлекаешься на лишние вещи, то подобный тренировочный процесс можно организовать и здесь. И это будет
дешевле. Игровая практика? Ее и в США необходимо обеспечивать себе самостоятельно. Академия ставит условие:
я должна играть. Иначе разрывается контракт. При этом обеспечение календаря — не их забота, а в Америке
это стоит денег. Поэтому сегодня я тренируюсь дома и постоянно выезжаю на турниры. Этого пока хватает, если
не думать о призовых. Для того чтобы «отбить» потраченные на поездку деньги на том уровне, где пока
выступаю я, нужно выигрывать турниры. Тогда даже, возможно, останется долларов 100 на покупки. Все остальные
— в минусе: расходов ведь множество. А потому без поддержки двигаться вперед нереально. В Европе
теннисом, как правило, занимаются состоятельные люди. Для них вопрос финансирования не стоит так остро, хотя
есть и исключения. Например, в Испании двум первым номерам национального юниорского рейтинга все расходы
оплачивает местная федерация. Есть стимул! У нас же тем, кто хочет чего–то добиться, чаще всего
приходится искать покровителей. Мне, например, очень помогают Семен Каган и городской центр тенниса.
Надеюсь, я оправдаю эти авансы.
Владимир
— Детский и юниорский теннис в Беларуси всегда был на хорошем уровне. А большинство талантов также
регулярно куда–то пропадали. Почему? Нет единой системы. Когда мы с Ирой начали ездить на турниры, я
удивился, что куда более благополучные в экономическом плане страны присылают на соревнования не одиночных
игроков, а команды. Финны, немцы, норвежцы, итальянцы: они снимают на всех корт, вместе тренируются,
поддерживают друг друга. У нас команду собирают два раза в год: когда нужно выступать за страну. В остальное
время каждый выживает, как может. При этом найти спонсора — большая проблема. У бизнеса банально нет
заинтересованности в том, чтобы помогать спортсменам. Я, например, не раз обращался в наши крупные компании и
нигде не получил даже ответа. В таких условиях о развитии тенниса говорить сложно, а выходом, на мой взгляд,
могло бы стать создание клубов. Неких школ, где все работали бы в одной команде. Знаете, что меня больше всего
поразило в Академии Боллетьери? Любой ученик может подойти за советом к любому из находящихся на кортах
тренеров. И каждый из них ему поможет. Потому что все — профессионалы и все понимают, что делают одно
дело. И, кстати, если кто–то пробился наверх, там говорят: «это наш воспитанник». У нас же переход
спортсмена от одного тренера к другому и даже банальная просьба оценить возможные слабые места сторонним
взглядом — огромная проблема. Большинство специалистов скорее угробят парню или девушке карьеру, чем
помогут конкуренту. Ире, например, уже несколько раз говорили, что она ни на что не годится, а она продолжает
всех побеждать. И потому, прежде чем говорить о финансовой поддержке молодых спортсменов, о заключении
контрактов и прочих возможностях для того, чтобы дать ребятам шанс стать на ноги, нам нужно ответить на
простые вопросы: кто и как с ними будет работать? За два–три миллиона в месяц ни один нормальный тренер
на корт не выйдет. Они ведь потому и меняют спортсменов на любителей, которым можно подбрасывать мячики и
получать в разы большую сумму. Доходит до того, что наставники отказываются выезжать с ребятами на турниры:
здесь они на подработках теряют больше, чем приобретают там. А мы потом удивляемся, почему у нас все работают
так, как вздумается, а вчерашние таланты, помаявшись несколько лет в перспективных, уходят из спорта. Теннис,
конечно, индивидуальный вид спорта, но развивать его можно лишь вместе.
Источник: Советская Белоруссия
Автор: Дмитрий КОМАШКО
Фото: Артур ПРУПАС
comments powered by Disqus