Теннисисты юные и маститые, опытные и не очень, любители и профессионалы, судьи, врачи, тренеры... Кто они, чем живут, чем интересуются, о чем мечтают. Анжелика Урман встречается с "людьми тенниса", чтобы поговорить не только о теннисе.
Семен Айзекович Каган.
Минчанин. 70 лет.
Женат. Воспитывает 3 детей.
Мастер спорта по теннису.
12 лет возглавлял Белорусскую Теннисную Ассоциацию.
Сейчас директор Городского центра Олимпийского резерва по теннису.
Во время руководства Белорусской теннисной ассоциацией, белорусы пробились в полуфинал розыгрыша Кубка Девиса в 2004 году.
Также Ассоциация вошла в международную теннисную федерацию и европейскую теннисную ассоциацию.
ProTennis: Поговорить с Вами по душам и не затронуть тему тенниса, вряд ли получится, ведь теннис — неотъемлемая часть и Вашей жизни, и Вашей натуры.
Семен Каган: Тут Вы правы. Теннис – моя жизнь. И рад, что сложилось именно так.
— Сейчас Вы руководите ГЦОР. Тяжело?
— Тяжело. Работать хорошо, с отдачей, ставя цели и достигая их, всегда тяжело.
— В чем основная задача центра?
— Его создали в 2005 году. По большому счету эта база - преемница школы «автозавода», когда-то гремевшей на весь СССР. Несмотря на то, что центр молодой, в нем есть традиции, есть достижения.
— А занимающихся много?
— Более 300. Но это не значит, что все они занимаются на кортах на Жудро. В состав центра входят несколько теннисных баз по всему Минску. В распоряжении центра 22 открытых корта и 4 закрытых, и это еще не предел.
— Вас считают одним из патриархов белорусского тенниса, человеком, который видел и его взлеты, и падения. Как бы Вы вкратце описали сегодняшнее положение дел? Кризис?
— Нет. Нормальное развитие. Волнообразное. Вот если бы все время развитие и результаты шли в гору, это было бы подозрительно. А так ничего, что не поддалось бы анализу, объяснению, и решению. Вы поймите, в белорусском теннисе никогда не было массовости. Мы, конечно, хотели бы больше увлеченных детей, талантливых тренеров, современных баз. Но надо смотреть в лицо реалиям. А нас есть таланты и среди наставников, и среди учеников, и баз у нас достаточно, но массовости нет. Теннис дорогой вид спорта. Стоит ли менять «нашу систему»? Вопрос сложный и спорный. Предлагаю оставить его за рамками этой статьи.
— Хорошо. Тогда совсем другие вопросы. Вы «человек - стабильность» или «человек - эмоция»?
— Я стабильный.
— Насколько в жизни важно планирование?
— Не скажу, что стопроцентное планирование, это стопроцентный успех, но планирование важно.
—Чай или кофе?
— Чай.
— Чай или вода?
— Чай.
— В чем залог успеха в теннисе?
— В профессионализме.
— А талант?
— 50\50.
— Насколько изменился теннис за последние 40 лет?
— Он стал совсем другим. Динамичным, атлетичным, скоростным, силовым.
— Потерял ли он или приобрел в категории «зрелищность»?
— Зрелищность определяют СМИ. Подогревают интерес и большие призовые. Не станем забывать и такой очевидный факт, что теннис просто очень красивый вид спорта сам по себе.
— Теннис был интереснее 40 лет назад?
— 40 лет назад он был мне интересен, как спортсмену, а сейчас как теннисному функционеру, как зрителю.
— Помните свой первый матч на соревнованиях?
— Помню одни соревнования. Может быть, это был не совсем первый матч, но все же. Это было в Таллинне на всесоюзных соревнованиях. Мы играли на грунте 3 часа 40 минут.
— Каким Вы были игроком?
— Неуступчивым, терпеливым, много бегал. Еще обязательным было сдача общефизических тестов. Надо было и подтягиваться, и прыгать, и бегать. Тогда была проблема — мало крытых кортов. Большая часть сезона просто выпадала. Мы компенсировали это игрой в баскетбол, во что угодно… и тренировки начинались поздно, когда освобождались залы. Сейчас все другое, подход другой, условия другие.
— Какой самый яркий матч, который врезался в Вашу память?
— Их десятки.
— Но все же. Какой первый вспомнился?
— На «Ролан Гаррос» играли Медведев и Агасси. Медведев вел, и выиграл сет, после чего расслабился. Агасси это увидел и воспользовался моментом.
— Теннис — это физическая или психологическая борьба двух спортсменов?
— Это борьба двух личностей во всех аспектах.
— Вы помните всех своих учеников?
— У меня их не так много. Я не очень долго работал тренером.
— А тех воспитанников, которые сейчас занимаются в центре всех знаете?
— Самых перспективных, конечно. И тех, кто уже не выступает тоже.
— Все, кто в теннис попал, так или иначе в теннисе остается. После активных выступлений, становится тренером, спаррингом, чиновником… Так складывается исторически. А надо ли нам столько специалистов?
— Хорошие тренеры очень нужны, они востребованы всегда причем на абсолютно всех уровнях, как в детском спорте, так и в профессиональном. Специалисты нужны всегда. Как и любая профессия — тренерская очень непростая, но и благодарная.
— На сегодня Вы больше кто? Чиновник, зритель…
— У меня действительно много ипостасей, но мне интересен теннис, как таковой. Мне интересно его изучать, видеть тенденции, притворять их в жизнь. Я не выключаюсь от тенниса никогда: ни дома, ни в машине, ни в отпуске, ни в самолете, ни на работе.
Продолжение следует.
Семен Айзекович Каган.
Минчанин. 70 лет.
Женат. Воспитывает 3 детей.
Мастер спорта по теннису.
12 лет возглавлял Белорусскую Теннисную Ассоциацию.
Сейчас директор Городского центра Олимпийского резерва по теннису.
Во время руководства Белорусской теннисной ассоциацией, белорусы пробились в полуфинал розыгрыша Кубка Девиса в 2004 году.
Также Ассоциация вошла в международную теннисную федерацию и европейскую теннисную ассоциацию.
ProTennis: Поговорить с Вами по душам и не затронуть тему тенниса, вряд ли получится, ведь теннис — неотъемлемая часть и Вашей жизни, и Вашей натуры.
Семен Каган: Тут Вы правы. Теннис – моя жизнь. И рад, что сложилось именно так.
— Сейчас Вы руководите ГЦОР. Тяжело?
— Тяжело. Работать хорошо, с отдачей, ставя цели и достигая их, всегда тяжело.
— В чем основная задача центра?
— Его создали в 2005 году. По большому счету эта база - преемница школы «автозавода», когда-то гремевшей на весь СССР. Несмотря на то, что центр молодой, в нем есть традиции, есть достижения.
— А занимающихся много? — Более 300. Но это не значит, что все они занимаются на кортах на Жудро. В состав центра входят несколько теннисных баз по всему Минску. В распоряжении центра 22 открытых корта и 4 закрытых, и это еще не предел.
— Вас считают одним из патриархов белорусского тенниса, человеком, который видел и его взлеты, и падения. Как бы Вы вкратце описали сегодняшнее положение дел? Кризис?
— Нет. Нормальное развитие. Волнообразное. Вот если бы все время развитие и результаты шли в гору, это было бы подозрительно. А так ничего, что не поддалось бы анализу, объяснению, и решению. Вы поймите, в белорусском теннисе никогда не было массовости. Мы, конечно, хотели бы больше увлеченных детей, талантливых тренеров, современных баз. Но надо смотреть в лицо реалиям. А нас есть таланты и среди наставников, и среди учеников, и баз у нас достаточно, но массовости нет. Теннис дорогой вид спорта. Стоит ли менять «нашу систему»? Вопрос сложный и спорный. Предлагаю оставить его за рамками этой статьи.
— Хорошо. Тогда совсем другие вопросы. Вы «человек - стабильность» или «человек - эмоция»?
— Я стабильный.
— Насколько в жизни важно планирование?
— Не скажу, что стопроцентное планирование, это стопроцентный успех, но планирование важно.
—Чай или кофе?
— Чай.
— Чай или вода?
— Чай.
— В чем залог успеха в теннисе? — В профессионализме.
— А талант?
— 50\50.
— Насколько изменился теннис за последние 40 лет?
— Он стал совсем другим. Динамичным, атлетичным, скоростным, силовым.
— Потерял ли он или приобрел в категории «зрелищность»?
— Зрелищность определяют СМИ. Подогревают интерес и большие призовые. Не станем забывать и такой очевидный факт, что теннис просто очень красивый вид спорта сам по себе.
— Теннис был интереснее 40 лет назад?
— 40 лет назад он был мне интересен, как спортсмену, а сейчас как теннисному функционеру, как зрителю.
— Помните свой первый матч на соревнованиях?
— Помню одни соревнования. Может быть, это был не совсем первый матч, но все же. Это было в Таллинне на всесоюзных соревнованиях. Мы играли на грунте 3 часа 40 минут.
— Каким Вы были игроком? — Неуступчивым, терпеливым, много бегал. Еще обязательным было сдача общефизических тестов. Надо было и подтягиваться, и прыгать, и бегать. Тогда была проблема — мало крытых кортов. Большая часть сезона просто выпадала. Мы компенсировали это игрой в баскетбол, во что угодно… и тренировки начинались поздно, когда освобождались залы. Сейчас все другое, подход другой, условия другие.
— Какой самый яркий матч, который врезался в Вашу память?
— Их десятки.
— Но все же. Какой первый вспомнился?
— На «Ролан Гаррос» играли Медведев и Агасси. Медведев вел, и выиграл сет, после чего расслабился. Агасси это увидел и воспользовался моментом.
— Теннис — это физическая или психологическая борьба двух спортсменов?
— Это борьба двух личностей во всех аспектах.
— Вы помните всех своих учеников?
— У меня их не так много. Я не очень долго работал тренером.
— А тех воспитанников, которые сейчас занимаются в центре всех знаете?
— Самых перспективных, конечно. И тех, кто уже не выступает тоже.
— Все, кто в теннис попал, так или иначе в теннисе остается. После активных выступлений, становится тренером, спаррингом, чиновником… Так складывается исторически. А надо ли нам столько специалистов? — Хорошие тренеры очень нужны, они востребованы всегда причем на абсолютно всех уровнях, как в детском спорте, так и в профессиональном. Специалисты нужны всегда. Как и любая профессия — тренерская очень непростая, но и благодарная.
— На сегодня Вы больше кто? Чиновник, зритель…
— У меня действительно много ипостасей, но мне интересен теннис, как таковой. Мне интересно его изучать, видеть тенденции, притворять их в жизнь. Я не выключаюсь от тенниса никогда: ни дома, ни в машине, ни в отпуске, ни в самолете, ни на работе.
Продолжение следует.
comments powered by Disqus